Странные истории из жизни Наполеона

В 1801 году при заключении трактата с неаполитанским двором Наполеон настоятельно требовал уступки Франции острова Эльбы. Написанная его рукой нота содержала именно это условие: «Нам нужны остров Эльба в Средиземном море и остров Святой Елены в океане». По иронии судьбы, после отречения от престола Наполеон был сослан именно на остров Эльба. Особое место в жизни Наполеона занял и остров Святой Елены, где он находился на закате своей жизни и где умер. Об этом и пойдет наш рассказ…

После успехов в битве при Маренго первый консул Наполеон Бонапарт решил предпринять что-нибудь грандиозное, но с вполне мирными целями. Он решил снарядить морскую научную экспедицию во главе с капитаном Боденом. На двух корветах «Географ» и «Натуралист» экспедиция должна была совершить путешествие вокруг света.

Боден взял в экспедицию многих видных ученых, среди которых был натуралист и рисовальщик Бори Сен-Венсан. Во время путешествия, по желанию Наполеона, экспедиция должна была посетить остров Святой Елены.

По возвращении из долгого путешествия ученые «добыли» множество великолепных трофеев: кораллы, драгоценные камни, золотые и серебряные украшения, скелеты незнакомых европейцам животных и рыб, а Бори Сен-Венсан привез срисованную для Бонапарта карту покидаемого им острова Святой Елены, превосходно выполненную.

Наполеон отнесся к подарку с большим вниманием, а затем серьезно сказал: «Я думаю, эту карту надобно держать под ключом»,— и запер ее в свое бюро. История эта между тем имела неожиданное продолжение.

После Ваграмской битвы Наполеон жил в Шенбруне. В окрестностях Вены была прекрасная долина, куда часто хаживали прогуливаться приближенные Наполеона. Долина была красива какой-то особенной печальной красотой. Представьте себе обширный английский сад, созданный самой природой.

Благостно живительный воздух, бархат слегка привядшей травы (шел октябрь), издающей терпкий запах увядания, множество дорожек, поднимающихся к вершине огромного зеленого-холма, кристально чистьте ручейки, пересчитывающие на своем пути камешки-голыши, живописные мостики, словно случайно переброшенные, а под ногами розовое поле маргариток.

Да, здесь было действительно хорошо! И недаром меланхолик маршал Бертье часто уединялся здесь. Он и рассказал об этом волшебном местечке императору. Наполеон тем временем готовился оставить Австрию, потому что дела клонились к миру.

Перед отъездом из Шенбруна он захотел побывать а прекрасной долине и непременно при восходе солнца. Наполеон уведомил обергофмаршала Дюрока, чтобы тот был готов к шести утра ехать с ним верхом на прогулку.

Утро было великолепное, словно на заказ приподнятому настроению императора. Наполеон ехал на своем любимом скакуне Евфрате и скоро в сопровождении Дюрока прибыл на место. Ландшафт сразу очаровал его.

Он поднялся на холм и со скрещенными в задумчивости руками долго стоял там, затем с интересом осмотрел развалины старого замка Против обыкновения он был молчалив и сосредоточен. Неожиданно он прервал прогулку, дал шпоры коню и вернулся в Шенбрун.

Подходя к кабинету, Наполеон увидел маршала Бертье и с улыбкой сказал ему: «Долина, о которой вы мне часто говорили, действительно удивительно хороша и даже вызывает желание остаться в ней до конца жизни. Как, кстати, она называется?»

- Долина Святой Елены,— последовал ответ.

- Да, кажется, я где-то уже слышал это название... Ну что ж! Я не отказываюсь: я бы желал кончить жизнь в долине Святой Елены...

Империя между тем рушилась... Оставляя Мальмезон и отправляясь в Рошфорт, Наполеон хотел попрощаться с домом, где был когда-то счастлив. Он открыл бюро, где покойная Жозефина хранила свои бумаги и к которым с момента ее смерти никто не смел прикоснуться. Это бюро служило Наполеону, когда он был еще первым консулом.

Из бумаг выпала большая в несколько раз сложенная карта, срисованная Бори Сен-Венсаном и 14 лет назад ему подаренная. Мысль, что карта может быть ему полезна, заставила Наполеона положить ее вместе с прочими бумагами, которые он предполагал взять с собою.

После смерти Наполеона на острове Святой Елены эта карта была найдена в его маленькой библиотеке…

Три предостережения

Наполеон, который был тогда еще первым консулом, с некоторого времени стал посещать придворную церковь в Сен-Клу чаще, чем хотелось бы госпоже Бонапарт. Она провидчески боялась соперницы, хотя ничто вроде бы не предвещало туч на горизонте их любви.

Жозефина обратила внимание, что когда ее муж находился в церкви, глаза его постоянно были устремлены на одно из окон галереи, у которого стояла скромно одетая молодая женщина редкой красоты и обаяния. Сколько Жозефина ни спрашивала, кто эта женщина, никто не мог дать ей вразумительного ответа.

Однажды, когда Наполеон проходил мимо злополучного окна, незнакомка уронила записку, которую Бонапарт поднял и положил в карман. После очередной аудиенции консул захотел прогуляться на четверке лошадей, которую подарил ему король прусский. С ним были его жена и сопровождавшие лица. Первый консул задумал сам править, налетел на решетку сада, зацепил за столб и упал, отброшенный на несколько шагов.

Удар был так силен, что он лишился чувств. Когда уже в своих апартаментах Наполеон пришел в себя, то машинально опустил руку в карман и вынул ту самую записку, которая упала к его ногам в церкви. «Не ездите сегодня в коляске»,— было там написано.

- Я взялся не за свое ремесло,- сказал Наполеон.— Можно ли, однако, было предположить, что произойдет такая беда? Дюрок, осмотри коляску.

Дюрок повиновался и скоро вернулся бледный и расстроенный. «Гражданин консул,— взволнованно сказал он,— если бы вы не зацепили колесом за решетку и не наткнулись на столб, вы могли бы погибнуть!”. В коляске была спрятана настоящая бомба, начиненная картечью.

Наполеон мрачно задумался, затем приказал молчать об этом страшном случае, чтобы сведения о нем не проникли в печать. «Надобно избежать огласки»,— твердо сказал он. Затем подошел к книжным полкам, достал том «Истории Англии», нашел место, где описывалась жизнь Кромвеля, и протянул Дюроку со словами: «Прочти это!»

Дюрок прочитал следующее: «Кромвель получил от Германского государя шестерку лошадей, замечательных по своей красоте и легкости. Собравшись прокатиться по Гайд-парку, он вздумал сам править, заняв место кучера. Бойкие лошади отказались повиноваться руке нового правителя и понесли коляску, которая скоро опрокинулась. Заряженный пистолет, который имел при себе Кромвель, выстрелил, но не ранил его...»

- Я совсем не хочу, чтобы меня хотя бы по этому случаю сравнивали с Кромвелем,— сказал Бонапарт.— У меня есть для тебя поручение,— обратился он к Дюроку.— В следующее воскресенье в церкви я укажу тебе взглядом на молодую женщину, которая обыкновенно становится в галерее у четвертого окошка на правой стороне. Следуй за нею, узнай ее имя и положение. Только не ставь в известность полицию.

Но в следующее воскресенье таинственная незнакомка не появилась..

Между тем первый консул возвратился в Париж. В один из вечеров Бонапарт сел в карету с адъютантом Лористоном и генералами Ланном и Бертье.

Карета уже готова была тронуться, когда женщина, закутанная в черное газовое покрывало, протиснулась через конвой с какой-то бумагой в руке и истошно закричала:
«Гражданин консул! Гражданин консул! Срочно прочтите это»,— затем протянула ему листок. Бонапарт поклонился ей со своей обворожительной улыбкой и взял бумагу, заметив при этом: «Это прошение? Успокойтесь, сударыня, я сделаю все, что должно».

Не успела еще коляска проехать улицу Сен-Никез, как послышался ужасный взрыв. Крики людей смешались с грохотом рушившихся домов и дребезжащих стекол во всем квартале.

Первый консул вошел в оперу со спокойным мужественным взором, который отличает тех избранных смертных, коих сама судьба сохраняет для великих свершений.

Поклонившись, изумленной публике, он сел, сложив на груди руки, и, казалось, спокойно и сосредоточенно слушал ораторию Гайдна. Неожиданно вспомнив о бумаге, которую вручила ему женщина, он достал ее и прочел: «Ради Бога, гражданин консул, не ездите сегодня в оперу или по крайней мере не проезжайте по улице Сен-Никез»

Первый консул поднял глаза и в третьем ряду увидел молодую красивую женщину, в которой он узнал незнакомку из Сен-Клу. Голову ее украшали только прекрасные каштановые волосы, на плечах было черное газовое покрывало, скрывавшее очертания ее фигуры.

«Ланн,- сказал Бонапарт,- войди вон в ту ложу, подойди к женщине в черном покрывале и приведи ее ко мне в Тюильри. Мне надобно ее видеть». Ланн внимательно посмотрел по направлению, которое указывал первый консул, но в ложе ее уже не было...

Между тем шли годы. Империя сменила консульство, победы следовали за победами, триумфы — за триумфами. Наконец настала минута, когда вся Европа обрушилась на Францию и Наполеон должен был оставить скипетр, поднятый им, как он говорил, с земли.

Остров Эльба отныне сделался ненадежным хранилищем его былой славы. Наконец, после битвы при Ватерлоо некогда могущественная империя пала. Император, птица счастья которого уже навеки свернула крылья, решил вверить свою судьбу англичанам...

Когда Наполеон переходил на судно, которое должно было его перевезти на английский корабль, из толпы провожавших и сочувствующих к нему бросилась красивая стройная женщина.

— Государь,— сказала она.— Остановитесь. Не доверяйте англичанам. Еще есть время!

Наполеон с нежностью посмотрел на прекрасное лицо.

- Нет,- сказал он.— Решено. Выбор сделан.

И снявши с пальца украшенный прекрасным восточным рубином перстень - драгоценное воспоминание о египетском походе, протянул его незнакомке. Впереди у Наполеона был остров Святой Елены...

---

Из «Записок» ФУШЕ пересказала И. МОСКВИНА